The Beer.

Конец Шметрика.

Президент сидел в холодном нетопленном кабинете, укутавшись в ватное одеяло. Смотреть в окно не было возможности: его покрывал толстый слой льда, появившийся после того, как лопнули батареи.
На столе стоял его завтрак, принесенный пресс-секретарем из Макдональдса. Не чувствуя вкуса, он жевал биг-мак, хотел запить его колой из большого стакана, но не смог: она замерзла. Президент перевернул еще один лист календаря: « А ведь скоро Новый год»- подумал президент и ему стало жалко себя. Он даже смахнул скупую замерзающую слезу. « И Барак Обама признает Сибирь и все, конец!» Он уже перестал надеяться на чудо. Но дух наступающего рождества вдохнул в него искорку надежды. Он взял лист бумаги и начал писать письмо. Оно начиналось следующими словами:
«Дорогой Дед Мороз! Пишет тебе, мальчик Дима,в прошлом, а ныне президент…»

Шметрик проснулся в прекрасном расположении духа: каждый новый день приближал его к неизбежной легитимности и встречей с Кондолизой Райс. Он мельком глянул на монитор и не сразу осознал случившееся: «Что за черт?»- на месте Якутии было черное пятно. Он включил тест спутника, висящего над Якутией. Компьютер ответил беспристрастно: «Объект нот фунд. Плиз трай эгейн летер» Шметрик напрягся и начал лихорадочно соображать. «Только этого и не хватало сейчас - Якутию потерять!»- сказал он в полголоса и начал комбинировать оставшиеся спутники, чтоб хоть как-то затянуть появившуюся брешь: слаженная спутниковая система трещала по швам, как старое лоскутное одеяло.

Весь мир, затаив дыхание, ждал дня окончания моратория и вот, наконец он настал.
Лев Натаныч, как всегда сидел в «Матрешке» и завтракал бутылкой уиски. Он был весь в напряжении и закуска явно ему не лезла. Щаранский попросил включить СиэНэН и прибавить звук. По телевизору показывали обычную чушь с Нью-Йорских улиц: люди штурмовали магазины в период тотальных распродаж, грабили, гладили собачек- все как всегда. Внезапно передача прервалась экстренным выпуском из Белого Дома.
На весь экран показали трибуну с гербом США. Журналисты заметно нервничали. Энергичным шагом к прессе вышла пресс-секретарь президента Обамы и зачитала по бумажке следующее сообщение:
«Господа! По поручению президента Соединенных Штатов Америки имею честь поздравить Сибирский Бантустан, Свободную Ичкерию, Дагестан и Татарстан с подтверждением намерения признания их независимости Соединенными Штатами Америки и всеми демократическими странами евроатлантической ориентации! К сожалению, Барак Гусейнович Обама слегка приболел, но велел передать, что по выздоровлении обязательно подпишет соответствующие бумаги! Мери Крисмас, Господа!» Пресс-секретарь покинула трибуну, передача прекратилась.
Лев Натаныч налил себе стакан уиски с горочкой, наполнил тортолетку черной икрой. Перекрестил рот и со словами: «Ну с богом!» отправил сперва уиски, а затем и тортолетку в желудок: «Лиха беда начало!» сказал он вслух на выдохе.
Тут в зал вошла Кондолиза Райс. Одета она была в белый песцовый полушубок, на голове был странный головной убор сильно напоминающий кокошник. Щаранский чуть не подавился от неожиданности:
- Как я тебе нравлюсь?- спросила Кондолиза, подойдя к нему вплотную, обдавая запахом дорогих духов,- как говорят у вас у русских я нарядилась как огурчик,- сказала она.
- Ты хотела сказать, как снегурочка?- поправил ее Лев Натаныч.
- Да, да, - засмеялась Кондолиза,- зеленая и в пупырошках!- она стала серьезной:- одевайся, Лео. Наш выход.
У входа в «Матрешку» стоял Эскалейд пацанов с Куинса. Щаранский с Кондолизой забрались на заднее сиденье. Кадиллак помчался в сторону Ла Гуардиа.

Едва закончилась речь пресс-секретаря Белого Дома мировые биржи взорвались. Акции «Шметрик газ ойл индастриз» били все рекорды роста. По «Блумбергу» одна за одной шли передачи, где разномастные аналитики уверяли что только акции «ШГО индастриз» самое лучшее вложение денег на ближайшие годы. Карпуша сидел в своем офисе и переключал международные финансовые каналы на своем большом, во всю стену, плазменном экране. Дух захватывало от такого стремительного взлета ценных бумаг.
Когда они поднялись в десять раз, Карпуша покачал головой, достал бутылку водки и налил себе полстакана:
- Не по христиански все это,- сказал он вслух и выпил его залпом без закуски.
Потом он взял телефон и набрал своего брокера в Нью-Йорке:
- Как поднимутся в пятнадцать раз против номинала, продай все!
- Но сэр,- начал канючить на том конце провода аналитик.
- Я сказал, продай,- твердо повторил Карпуша и повесил трубку.
Он наполнил стакан до краев, взял кусочек черного хлеба, положил на него кусочек ароматного сала и на секунду задумался, вспоминая первую встречу с Щаранским:
- За тебя, Лева,- сказал он, обращаясь к окну, и залпом опрокинул стакан, взял со стала бутерброд и смачно им занюхал:- после первой, не закусываю!- повторил он слова Щаранского.

В оперативном штабе Пентагона веселья не чувствовалось. Все носились из угла в угол. Работа по размещению на орбите космического мусора еще не была окончательно завершена. Секретный шаттл уже много раз за эти недели слетал в космос и обратно, что пора было уже просить в конгрессе финансирования на постройку нового. Но работа не пропала даром: напротив каждого спутника весело по старому автомобилю наполненному взрывчаткой, с кислородными баллонами , вместо двигателей. Их орбита была чуть выше русских спутников, чтобы они не смогли их обнаружить до поры до времени. Один спутник было решено захватить. Для этого в последнем рейсе шаттла на орбиту отправились два сапера. Вся операция была четко синхронизирована с наземной фазой. Команду к ее началу должен был дать Щаранский.