Таджикский гамбит.

[rainbowwarrior]

Атака клоунов.

Простой, неприметный таджикский разнорабочий Нурихон Бурихонов, глубоко законспирированный агент таджикской секретной службы в звании майора, заброшенный в глубокий российский тыл, ощутил вибрацию сотового телефона в кармане. Он достал аппарат и прочитал эсэмэску:
«Восемьдесят восемь»- это был секретный приказ на начало серии подрывных мероприятий на территории России.
- Ахалай махалай, сказал он тысячнику, махавшему рядом с ним ломом.
- Валекум ассалям,- ответил тысячник и гордо блеснул глазами.
По рядам таджикских рабочих прокатилась едва заметная волна: к концу дня секретный приказ распространился по всем гастарбайтерам, приехавшим в Россию. Волна, покатившаяся по приказу из Душанбе, в самом начале была похожа на цунами в эпицентре: были распечатаны секретные заначки с героином, который стал продаваться по низким ценам; чуть больше стало изнасилований и уличных преступлений, совершаемых мигрантами- вековая мудрость восточного народа научила его действовать не торопясь.

Возле х-палатки царило оживление. Паша Шехтман не стал дожидаться возвращения Щаранского с Хайкиным от Обвального, а проявил инициативу самостоятельно: над крышей х-палатки развивались два флага- один звездно-полосатый американский, а другой радужно-полосатый- флаг Великой Щаранской Революции. Паша пошарил в сарае, нашел кусок фанеры и нетвердым почерком вывел надпись: «Штаб ВЩР. Запись в революционеры после 10 утра!» Сарафанное радио быстро разнесло новость по округе. Поэтому возле дома уже стояли, переминаясь с ноги на ногу, первые революционеры, по странному стечению обстоятельств оказавшиеся местными алкашами.
Паша сидел на завалинке и записывал всех прибывших на бумагу. Перед ним стоял початый ящик водки и несколько стаканов. Каждый революционер, после записи в революционное ополчение, получал стакан водки и еще полстакана, причиталось за приведенного с собой друга.
Такая радужная картина предстала перед глазами Щаранского с Хайкиным после возвращения со встречи с Обвальным.
- А Паша без нас времени не терял,- констатировал факт Щаранский,- вот уже и армию из местных орков собирает.
- Резкий парниша,- согласно кивнул Хайкин,- не спалиться бы только.
- Свобода лучше, чем несвобода, наличием свободы,- резонно подметил Лев Натаныч.
- Так победим!- Хайкин сплюнул на снег,- пойдем посмотрим кого он тут навербовал.
Деятельность Паши простиралась гораздо дальше вербовки революционеров. Внутри дома он успел оборудовать цех по изготовлению революционной символики: две бабы рисовали транспаранты «Путяра пшел вон!», шустренький старичок прибивал их на палки; в кухне был цех по изготовлению радужных флагов.
- А в сарае оборудована мастерская по изготовлению народных средств самообороны и нападения,- похвалился Паша Шехтман, а затем добавил- кирпич- оружие пролетариата.
Лев Натаныч обалдело посмотрел вокруг: «А всего-то пару часов отсутствовали,»- подумал он.
Хайкин то же не светился энтузиазмом:
- Заметут, доцент. Ей, ей заметут,- прошептал он Щаранскому сиплым голосом.
Щаранский на это лишь махнул рукой.
- Вот Лев Натаныч,- Паша Шехтман протянул ему какую-то ведомость,- денег надо на революцию- уже полмильена рублей считай освоили!
Хайкин присвистнул от такой суммы:
- Ты что творишь, малой!- зашипел он на Шехтмана,- так грант осваивать нельзя! За такие деньги путяра нас сам в кремль внесет!
- Но я хотел как лучше,- захлопал глазами Паша Шехтман.
- Хотели, как лучше, а получилось, как всегда,- констатировал факт Щаранский.

- Вот посмотри,- премьер хлопнул папкой перед вице-премьером,- что мне сорока из фээсбэ на хвосте принесла.
Мечин открыл папку и посмотрел на фотографии на которых был запечатлен Щаранский. Одно из фото было сделано в лондонском ресторане и на нем вместе с Щаранским можно было без труда узнать в меру трезвые лица Осиновского и Агдамовича.
- Знать бы что задумали эти лондонские мечтатели,- задумчиво произнес Мечин.
- А что тут знать?- удивился премьер,- явно ничего хорошего. Но Агдамович, какая свинья, ты погляди! Чуяло мое сердце, что он не просто так наше грязное белье в лондонском суде на глазах у всего честного мира полощет! Экий шельмец.
- Да,- согласился Мечин,- евреям доверять нельзя. И что теперь с нашим общаком будет?
Премьер развел руками:
- Чует мое сердце, эти кровососы сейчас за наши деньги нам яму там и копают.
- Вот суки!- возмутился Мечин,- может им доктора послать? А, Володь? Или чайком с полонием угостить?
- Подожди, Иваныч,- отрицательно покачал головой премьер,- нам пока нельзя высовываться. Нам выборы надо выиграть сначала. А вот потом, кто был не с нами, тому с нами не по пути.
- Тому по пути на кладбище!- поддержал шутку премьера Мечин.
- Слышь, Иваныч, а это не тот мужик, который у Гоголя жену увел?
- Вроде он,- Мечин всмотрелся в фотографию по-пристальнее,- ну точно он: Щаранский эЛ эН. Он! Таки жив, курилка. А Гоголь говорил, что вроде замочил их обоих.
- Мда,- задумчиво произнес премьер,- правильно говорю, что все работать разучились. Забронзовели.
- Да ладно тебе, Владимирыч! И на старуху есть проруха! Про Гоголя такого не скажешь. Он боец, а не крыса какая кабинетная.
- Боец,- повторил премьер,- однако врага упустил. И мало того, враг в Лондон сползал и снюхался с другими нашими врагами.
- Вот суки!- выругался Мечин,- а давай этого Щаранского внесем в список, который мы америкосам предъявляем взамен ихнего.
- Классная мысль!- подхватил премьер,- будем врага бить его же оружием. Позвоню Лаврушкину в МИД. А пока травани на него Гоголя снова: не прикончит, так поймает и мы вышлем к чертовой матери, из страны.
- Супер!- согласился Мечин,- пойду Гоголя в курс дела поставлю.

Последующие дни у Щаранского были полностью заполнены революционными хлопотами. Как ни странно, Паше Шехтману удалось сколотить крепкую дружину из подмосковных неформалов. Обвальный свел Щаранского с заправилами столичного медиа-рынка, которые за небольшой грант, от которого разом вспотели Осиновский с Агдамовичем, развернули реальную битву не только с правящей партией, но и с тандемом, от чего его позиции сильно пошатнулись.
Как-то раз они сидели с Лехаимом Обвальным в его штаб-квартире пили уиски и отмечали очередную медиа-победу над партией жуликов и воров.
- Слышь, Натаныч,- начал Лехаим,- тут такая инфа есть: таджики как-то странно закипишились.
- А нам-то что с того?- попытался отмахнуться Щаранский.
- Ктож знает?- развел руками Обвальный,- в нашем лойерском деле мелочей нет.
- Согласен,- кивнул головой Щаранский.- Что ты имеешь в виду.
- Да так, разные факты,- начал объяснять Обвальный,- все началось пару недель назад. Мои ребятки поймали одного гастара, ну чисто размяться, короче, он в штаны наложил и чирикать начал, типа какая-то малява им пришла и что у них тут интифада, типа своя есть.
- Что за хрень?- Лев Натаныч чувствовал себя очень хорошо, но внутренний голос ему подсказывал, что то, что рассказывает сейчас Обвальный, может оказаться очень важным.
- Ну что-то сопротивления ихнего тут,- начал объяснять Обвальный,- я и сам толком не сразу въехал в эту ботву. Но потом начал собирать факты по крупинкам. Афганского добра как-то много резко стало на улицах и цены на него упали, из-за чего уже пара боестолкновений между славянами и цыганами произошло. К тому же криминал уличный возрос: гастарбайтеры совсем нюх потеряли и неиллюзорно напрягают местное мирное население. Подозрительно все это.
Щаранский задумался на какое-то время:
- Нам борьба на два фронта сейчас никак не нужна,- начал он после некоего перерыва.- С другой стороны, если бы таджики действовали с нами заодно, то это могло бы пойти нам в плюс.
- Ни каких чурок!- Обвальный был категоричен,- мы националисты! Россия для русских!- Обвальный попытался вскочать и сделать зигу, но ноги ему отказали и он снова повалился в кресло.
- Нам с ними, по-любому, не договориться,- стал объяснять Щаранский,- только через верх. Через Госдеп! А там Хиллари, русофобская сука! Ну ничего, я в Овальный кабинет дверь ногой открываю,- стал хвалиться Щаранский.- слышь Лехаим, какой уиски у тебя забористый. Опять самопал?
Но Лехаим ничего сказать уже не мог: на всю комнату раздавался его боготырский храп.

- Ну привет, Николай,- Мечин пожал Гоголю руку. На этот раз консперативная встреча проходила в автосалоне Мерседеса.
- Добрый день, Игорь Иваныч,- Гоголь пожал протянутую руку,- хотел видеть?
- Да, Коль,- Мечин согласно кивнул,- дело есть. Вернее ты старое дело не доделал.
Мечин показал фотографию Щаранского:
- Не чисто ты сработал прошлый раз: месть застит глаза. А там наверху недовольны.
- Неужто живой остался?- изумился Гоголь.
- Да более чем,- развел руки Мечин,- надо найти его живого или не очень.
- Где он сейчас?- спросил Гоголь.
- Вероятно где-то тут. На самом верху беспокоятся. Коя, это сейчас задача первостепенной важности: найти и обезвредить.
Гоголь кивнул головой.
- Он сейчас в списках МИДа на высылку из России первым номером числится. Возможно, это тебе сможет помочь.
- Возможно,- согласился Гоголь,- на всякий случай еще раз уточню: так в чем будет заключаться моя миссия?
- Твоя миссия- свободные руки. Действуй по обстоятельствам.
Генерал Гоголь согласно кивнул.