The Beer.

Расставшись с Карпушей, Щаранский позвонил фон Штыку:
- Наши предположения подтвердились. Я сейчас отправляюсь в Вашингтон. Будем решать вопрос с якутским спутником. Как с твоими людьми?
- С людьми все в порядке. Мы пошили им спецшапки и спецкостюмы. Вооружили измерительной аппаратурой. Через неделю они будут на месте и можно начинать.
Щаранский вылетел в Вашингтон.

Дэвид Петреус сидел в своем кабинете и дымил послеобеденной сигарой. За дверью чавкала своими пончиками Дженифер. Петреус уже смирился с ее существованием и вечногрязными документами. Он не сразу заметил, что чавканье прекратилось. Петреус разогнал туман от сигары и с удивлением увидел перед собой Щаранского в куклуксклановском колпаке из золотой фольги. Для пущего эффекта Щаранский закатил глаза и пускал пузыри из слюны изображая зомби. Дэвид Петреус подавился дымом и закашлялся.
- Не ждали,- спросил Щаранский загробным голосом.
- Нееет,- только и мог выдавить из себя Дэвид Петреус.
Щаранский снял свой колпак и убрал дурацкое выражение с лица.
- Послушай Дэйв, где ты нашел такую толстую корову? Специальный конкурс устраивал?
- А кто отправил мою любимую секретаршу в декрет?- вопросом на вопрос ответил Петреус.
- Кто?- переспросил Щаранский.
-Ты!- выпалил гневно Петреус.
- А ты свечку держал?- с вызовом спросил Щаранский,- а кто с ней в инспекцию на Гаваи ездил?
Дэвид Петреус слегка покраснел и начал что-то считать в уме. Потом посмотрел недолго в окно и повернулся к Щаранскому:
- Ну как дела, Лео?- продолжил он уже дружелюбно.
- В целом, нормально, Дейви,- Щаранский развернул перед ним карту со спутниками и начал рассказывать.
Спустя пять минут он прервался:
- Послушай, Дейви, у меня совсем в горле пересохло от трепотни и дыма. У тебя есть что-нибудь, а то я только что с самолета.
Петреус полез в сейф и вынул оттуда початую литровую бутылку уиски.
- Вот это дело, - сказал Щаранский приканчивая первый стакан,- короче нам надо сбить вот этот спутник,- он пальцем ткнул в точку в районе Сибири.
Глаза Петреуса округлились.
- И как ты себе это представляешь, Лео? Мы будем по нему стрелять межконтинентальной ракетой? Так от этого такой шум на весь мир поднимется, что и до реальной войны рукой подать будет!
Щаранский сморщился:
- Правильно говорил фон Штык: вам генералам все на блюдце принести надо. А вы только ротик откроете и медальку потом на грудь прицепите. Включи фантазию, Дейви! А если это будет мусор космический или спутник какой, внезапно сошедший с орбиты.
Дэвид Петреус с уважением посмотрел на Щаранского и снова задымил сигарой.
- Лео, полеты шаттлов остановлены на всегда. Как мы туда мусор доставим?
- Ты сам ответил на свой вопрос. А разморозить шаттлы на время операции думаю директору ЦРУ вполне по силам, - вселил в него уверенность Щаранский,- главное не трубить об этом на весь мир.
Девид Петреус и Щаранский выпили еще по стакану. Лев Натаныч начал собираться:
- Ну бывай, Дейви, мне еще с Хиллари кой о чем потереть надо.
Петреус сочувственно закивал головой.
- Ну ты того, Лео, не обижайся на меня.
- Да что ты Дейви, мы ведь старые друзья.
- И это, про Гаваи не рассказывай никому. Ладно?
- Говно-вопрос. Могила,- кивнул головой Лев Натаныч, - да и убери корову из прохода, а то она в обморок грохнулась и сейчас ее туша мешает всем ходить по коридору.
Стремительным домкратом Щаранский покинул кабинет Петреуса в Ленгли и отправился в Государственный Департамент на встречу с госсекретарем.

Госсекретарь сидела в кресле, закинув ноги на край стола, и читала кровавый детектив. Щаранский тихонько постучался и не дожидаясь ответа засунул голову в приоткрытую дверь:
- Неждали, мадам?- спросил он самым игривым тоном.
Хиллари отложила книгу. Щаранский не стал дожидаться приглашения и проскользнул внутрь кабинета. В одной руке у него был большой букет темно красных роз, в другой - бутылка шампанского и коробка конфет. Хиллари с любопытством посмотрела на Щаранского.
- Где у Вас стаканы, мадам,- Лев Натаныч продолжал играть роль галантного кавалера.
Хиллари ткнула пальцем в сторону книжного шкафа.
Лев Натаныч нашел там две чайные чашки, выстрелил пробкой в потолок, попутно пролив полбутылки на ковер, и разлил шампанское. Одну чашку, склонив голову, он протянул Хиллари Клинтон. Она все время молчала.
Пауза становилась все более тягостной. Хозяйка кабинета осушила свою чашку, немного подумала и наконец открыла рот:
- Ну и что ты хочешь от меня?- ее тон не предвещал ничего хорошего.
- Вы сердитесь на меня, мадам?- Щаранский решил играть свою роль до конца.
- Да же не знаю, что сказать, Лео.- она слегка потеплела от шампанского.
Надо сказать, что Лев Натаныч проделал предварительную работу: он выкачал половину бутылки шампанского шприцом и закачал туда столько же кошерного польского свекольного самогона.
- Разговаривать с тобой невозможно,- она протянула свою чашку за второй порцией. Лев Натаныч незамедлительно налил, она сразу выпила. Щаранский распечатал конфетную коробку и потянул ее Хиллари:
- Угощайтесь, мадам!
Хиллари взяла конфету, которые тоже были предварительно заполнены спиртом, и закусила:
- Короче, Лео, я занята, это раз. – начала она загибать пальцы,- я все еще злюсь на тебя, это два. Ты мой должник и должен отработать, это три. И вали отсюда, это четыре. И пятое, когда я тебя следующий раз позову, только попробуй мне отказать. Махом гражданства лишишься! И я даже не посмотрю на все твои заслуги перед демократией! Видела я как ты с этой мерзавкой Кондолизой в самолете кувыркался!
Щаранский понял, что у него ничего не выгорит и решил спешно покинуть кабинет. Едва он закрыл за собой дверь, как услышал удар разбивающейся о дверь чашки.
Миссия провалилась. Вернее самый простой путь через госсекретаря Хиллари Клинтон оказался не доступен. С Джо Байденым Щаранский был не так хорошо знаком. Конечно можно было попытаться зайти через Маккейна, но помятуя недавние терки между демократами и республиканцами по поводу расширения границы госдолга, Щаранский решил оставить этот вариант на самый конец.
Из глубины его мыслей на грешную землю его ваернула мать природа: ему срочно захотелось в туалет. Как раз он находился неподалеку.
Он быстро сделал свое дело и стоял возле сияющей раковины и мыл руки, разглядывая свое изображение в зеркале. Позади него в закрытой кабинке кто-то с шумом боролся с содержанием собственного желудка. Щаранскому даже стало жалко бедолагу. Дверь кабинки открылась и со словами: «Проклятое бурито! Мишель совсем готовить не умеет!» оттуда появился афропрезидент Барак Гусейнович Обама.
- Хай, Лео!- сказал он и подошел к раковине помыть руки,- везет тебе, что не женат: если отравят в общепите, то всегда сможешь иск подать и денег срубить по-легкому. Вот оно торжество истинной демократии! С женой такой номер не пройдет.
- Добрейший денек, Барак Гусейныч!- Лев Натаныч был несказанно рад такой удаче.
- Кондолиза мне рассказывала про ваши приключения в Сибири: гуд джаб! Особенно с тобой в постели ей понравилось.- Обама хохотнул и похлопал Щаранского по плечу.
Лев Натаныч понял, что это самый удобный момент:
- Тут такое дело, Барак Гусейныч, правильные пацаны просили на два дня повременить с признанием Сибири после окончания трехмесячного моратория, чтоб они свой гешефт поиметь успели.
- Продолжай, Лео,- Обама заинтересовался.
- Заодно и Петреус подготовится. И прихлопнем мы Шметрика, как мыша в мышеловке.
- Смелый план, Лео,- одобрил Обама,- окей, я все понял. Значит так, Госдеп, чем ближе к окончанию срока моратория, тем больше будет лизать Шметрика. За день другой до его окончательного окончания я толкну речь, типа через пару дней на карте земного шара появятся новые независимые государства типа Сибирь, Чечня, Татарстан и так далее. А потом я на пару дней типа заболею, или там палец порезал и подпись не могу поставить. А вы с товарищами в это время Шметрика и возьмете тепленьким. Как то так, Лео,- Обама внезапно стал серьезным,- но только два дня у вас будет. Максимум. На третий с утра мы признаем независимую Сибирь.
Барак Обама снова схватился за живот и застонал. Щаранский вынул фляжку с польским самогоном:
- Вот русское народное средство от всех болезней,- и протянул ее Обаме.
Обама сделал несколько глотков. Его глаза выкатились из орбит:
- Что за зверский напиток! Сколько в нем градусов, Лео?
- Не знаю.- пожал плечами Щаранский,- кто ж их считал. Как? Лучше?
- Значительно,- ответил Обама.
- Ну я пошел, а то мы уже минут двадцать тут болтаем. Вдруг слухи какие поползут.
Обама кивнул головой в знак согласия:
- Иди первым, а я минут через пять. Бай! Привет Конди.
Щаранский вышел из туалета.