The Beer.

[rainbowwarrior]

В аэропорту их ждал уже готовый к вылету Гольфстрим 650. Лев Натаныч и Кондолиза Райс поднялись на борт самолета, дверь за ними закрылась, самолет начал разбег и взмыл в ночное небо.
Лев Натаныч с тоской посмотрел в иллюминатор на исчезающую в ночи родную американскую землю и глубоко вздохнул: судьба правозащитника опять бросала его на передовой край борьбы с мировым злом. Пожалев себя еще минуты две, он решил внимательно приглядеться к своей неожиданной попутчице. Кондолиза почувствовала на себе его обжигающий взгляд и заерзала в кресле:
- Вы на меня так смотрите,- кокетливо захлопала она глазами,- а я девушка незамужняя.
Щаранский пропустил мимо ушей последнюю фразу.
- Вот думаю, как к тебе обращаться? С одной стороны вроде Кондо, но сильно уж напоминает кондом, народ может не понять. С другой стороны Лиза. Но из тебя Лиза, как из меня балерина. Давай я буду звать тебя Конди?
Кондолиза еще сильнее захлопала ресницами и томно произнесла:
- Друзья зовут меня Долли.
- Это в честь овцы, которую британцы клонировали что ли?- изумился Лев Натаныч.
- Ну что ты,- Конди замахала руками в знак отрицания,- это в честь героини мюзикла «Хэлло, Долли!»- сказала она.
- Тогда надо выпить за знакомство,- Лев Натаныч стал обшаривать буфет самолета в поисках выпивки. В холодильнике он нашел бутылку бурбона, в буфете взял два стакана, налил себе и Кондолизе:
- Давай выпьем за успех нашего гиблого дела, - предложил Щаранский,- ну за удачу! Чую она нам нынче очень понадобится!
Они выпили по полному стакану. Кондолиза так и стреляла глазками в Льва Натаныча. Щаранский тоже подобрел после хорошей порции бурбона:
- Пойдемте, Лео, я покажу вам самолет,- Кондолиза поманила Щаранского за собой.
- А вот тут у нас спальня, - она открыла дверь будуара с большой кроватью,- к сожалению, спальня всего одна на борту,- она попыталась изобразить досаду, но это у нее не особо получилось.

Самолет уже два часа летел над Атлантикой. Внезапно его стало трясти, как при сильной турбулентности. Капитан посмотрел на радар, все было чисто.
- Джим, запроси метео с Фолклендов. Может мы в циклон входим?
- Окей, босс,- ответил второй пилот и стал запрашивать диспетчера по рации.- Фолкленды говорят все чисто, босс.
- Странно,- капитан почесал в затылке.
Спустя час вибрация корпуса прекратилась.
Кондолиза закурила сигарету:
- Так хорошо, Лео, мне не было с колледжа,- она мечтательно задумалась.
Щаранский захрапел, отвернувшись к стене.

Командир корабля объявил по громкой связи:
- Через двадцать минут входим в воздушное пространство Сибири.
Буквально сразу после этого сообщения Щаранский ощутил головную боль. Он огляделся вокруг в поисках аптечки. Аптечки на глаза не попалась, но попалась бутылка с бурбоном. После стакана стало по-легче, но боль окончательно так и не ушла. Щаранский посмотрел на Кондолизу и понял, что ей тоже не хорошо. Лев Натаныч начал шарить по буфету в поисках чего-нибудь. Чего, он еще и сам не знал, но чувствовал, что должен что-то найти. Щаранский заглянул в холодильник и увидел там несколько плиток шоколада. «Надо попробовать…»- мелькнула мысль в голове Льва Натаныча. Он вытащил одну плитку шоколада, развернул ее и положил фольгу на голову. Боль стала быстро спадать. «Это многое объясняет»- сказал Лев Натаныч вслух, развернул еще одну шоколадку и положил фольгу на голову Кондолизе. Она сперва удивилась и замотала головой в знак протеста. Но потом сдалась и даже посмотрела на Щаранского с благодарностью.
- Как Вы догадались?- спросила она у Льва Натаныча.
Щаранский пожал плечами и произнес заумную фразу:
- Торсионные поля- психотропное оружие ГУЛАГа.
Щаранский еще немного посидел, подошел к переговорному устройству и оторвал от него шнур. Один конец он прикрепил к фольге, другой к каблуку ботинка: от боли не осталось и следа, ясность мысли вернулась окончательно.
- Стоячая волна Шметрика,- объяснил он Кондолизе,- лучше не спрашивай как это работает.
Щаранский проделал тоже самое с Кондолизой.
- Теперь это как-то надо замаскировать,- сказала Кондолиза,- не можем же мы так появиться перед Шметриком?
Лев Натаныч одел на голову ермолку поверх фольги, провод просунул под рубашку, далее через штаны к каблуку. Кондолиза так же замаскировала фольгу под элегантной шляпкой.
За приготовлениями они и не заметили, как самолет стал заходить на посадку в Новосибирске. Посадка прошла успешно. Щаранский вынул фольгу еще из двух шоколадок, вошел в кабину пилотов и поместил фольгу им под фуражки.
- Заправьте самолет и подготовьте его к вылету. Возможно, взлетать будем экстренно. Возможно, будет погоня!- проинструктировал он пилотов.
Лев Натаныч с Кондолизой отправились проходить пограничные формальности. Согласно легенде, он был телохранителем Кондолизы Райс, не говорящим по-русски.
Щаранский приглядывался к окружающей обстановке, но не видел ничего ненормального. Они быстро прошли пограничный и таможенный контроль и вышли в зал прилета.
Внезапно они услышали какой-то неясный и нарастающий шум по внешним громкоговорителям. Щаранский огляделся вокруг: люди остановились, глаза их застекленели. Громкоговоритель начал вещать загробным голосом: «Порви за Шметрика! Убей за Шметрика! Взорви за Шметрика!» Люди повторяли эти слова как зомби. Щаранский с Кондолизой не знали как на это реагировать, но на них никто не обращал внимания. Спустя десять минут сеанс зомбирования закончился. Люди пришли в себя и вернулись к своим нормальным делам.
- Становится все любопытственней и любопытственней,- сказала Кондолиза. Щаранский согласно кивнул головой. Позднее, Лев Натаныч заметил, что такая процедура повторялась раз в три часа.
На такси они добрались до президентского дворца. Шметрик принял их после сорока минутного ожидания. Они вошли в просторный зал в центре которого восседал на высоком троне седой мужчина. Одет он был весьма причудливо: на голове был головной убор в форме короны, на плечи накинут позолоченный плащ, поверх позолоченных штанов были одеты золоченые сапоги. Но Щаранского было трудно обмануть, он сразу понял, что предназначение костюма защита от облучения.
- Рад приветствовать дорогих гостей!- Шметрик вышел на встречу Кондолизе Райс и повел ее к столу для переговоров. Щаранский, как истинный телохранитель, следовал от нее в некотором отдалении. Его статус позволял ему осматриваться по сторонам. Пока Шметрик с Кондолизой вели протокольную беседу, Щаранский заметил металлическую сеточку лежащую поверх ковра и присоединенную к заземлению. У него было время подумать над важным вопросом, где находится источник излучения. Второй вопрос встал сразу после первого: где находится пульт управления системой. И тут Щаранский случайно заметил что-то вроде телевизионного пульта, только более крупного, торчащего из кармана Шметрика.
Кондолиза растачала любовь Соединенных Штатов к Сибирскому Бантустану, рисовала в воздухе грандиозные перспективы взаимовыгодного сотрудничества. Шметрик велся на все, как телок, которого тащили на бойню. Щаранский перехватил его взгляд направленный на грудь Кондолизы: «Старый кобель,- хохотнул про себя Лев Натаныч,- хотя это может нам пригодиться.» Спустя еще минут двадцать пустой болтовни, был объявлен перерыв. Кондолиза отправилась в туалет, Щаранский последовал за ней.
Как раз в этот момент они услышали характерный звук, предшествующий процедуре зомбирования. Можно было спокойно поговорить:
- Для начала мы собрали достаточное количество информации,- сказал Щаранский,- но нам надо будет сюда вернуться.
Кондолиза согласно кивнула.
- Делай что хочешь, Конди, но добейся вторичного приглашения на Новый Год!- успел шепнуть ей Щаранский за несколько секунд до того, как персонал начал приходить в себя.
Она едва заметно кивнула головой.
После перерыва продолжился треп за демократию и роль Сибири и США в мировой политике и укреплении идеалов свободы и бла, бла, бла…
Кондолиза улучила момент, когда Шметрик закрыл рот и сказала:
- У меня есть личное послание Вам, Виктор Иваныч, от Барака Гусейновича.
Шметрик все понял и попросил весь персонал удалиться из зала. Все вышли в коридор. Щаранский встал возле двери со зверским видом.
Спустя полчаса Кондолиза вышла из-за двери, обильно сплюнула на ковер и поправляя смятую блузку, приказным тоном сказала Щаранскому:
- Поехали отсюда! Визит закончен!
Щаранский последовал за ней.
В такси она ему прошептала на ухо:
- Все в порядке. Приглашение получено. Но ты бы знал, чего мне это стоило. Короче, ты мой должник!- она провела ладонью между ног Щаранского и недвусмысленно посмотрела ему в глаза. Лев Натаныч пожал плечами: ему было не привыкать бороться в самых причудливых формах за мир во всем мире.
Самолет взлетел без всяких осложнений и взял курс обратно на Нью-Йорк. Кондолиза налила стакан бурбона и выпила его не моргнув глазом без закуски. Она еще немного посидела, потом подошла в плотную к Льву Натанычу:
- Пойдем, Лео,- ее глаза были весьма красноречивы, Щаранский не мог ей отказать.

Спустя час после взлета командир экипажа опять ощутил нездоровую вибрацию:
- Вроде новый самолет, а так его колбасит.
- Может дисбаланс турбины?- сделал предположение второй пилот.
- По-любому, в Нью-Йорке надо будет механикам сказать, чтоб посмотрели в чем дело.
Спустя полтора часа тряска закончилась.
Кондолиза мечтательно посмотрела на Щаранского. Казалось в голове ее начали возникать какие-то важные мысли. Но не успела она и рта раскрыть, как Щаранский сказал:
- Слушай, Конди, а высади-ка ты меня в Берлине.
Кондолиза села на кровати и потянулась через Щаранского к внутреннему телефону, дать распоряжение командиру сделать посадку в Берлине. Ее черненькие грудки коснулись торса Щаранского. Он слегка вздрогнул и посмотрел на округлые ягодицы Кондолизы…

Капитан повесил трубку внутренней связи и сказал второму пилоту:
- Делаем промежуточную посадку в Берлине,- как вдруг самолет снова затрясся.
- Все-таки надо загнать его в сервис,- покачал головой капитан.
- Если долетим до Нью-Йорка,- мрачно пошутил второй пилот.
Минут за двадцать до приземления в Берлине самолет снова перестало трясти.